Смерть планеты - Страница 49

Сам он с гордостью именовал себя единственным сыном сатаны, с насмешкой прибавляя при том, что подобен Христу, называемому Сыном Божиим; в остальном он предоставлял людям говорить и думать, что им угодно. Явился он из Азии еще молодым человеком, полным сил, демонически прекрасным, и начал свое триумфальное шествие. Он творил «чудеса», обращал камни в золото, совершал чудесные исцеления, производил или укрощал бури и вызывал демонов; словом, он точно повелевал природой и обладал, по-видимому, неистощимыми сокровищами, судя по тому, что горстями швырял золото без счета, раздавая его каждому подходившему к нему. Один из священников, видевший Шелома, заявил, что в его личности было действительно что-то чарующее, а его взгляд положительно покорял и подчинял ему.

– Так как ты говоришь, брат Супрамати, что наступили последние времена, то, может быть, этот человек – предсказанный пророками Антихрист, – с грустью добавил старец.

Супрамати ничего не ответил и немного спустя простился; на заре он предполагал уехать в Синай и посетить подземный мир, служивший убежищем Христову воинству.

С глубоким волнением вступил Супрамати в подземные галереи, где гонимые христиане собрали и скрыли от глаз кощунников свои драгоценнейшие сокровища. Убежище женщин, живших одиноко, было совершенно отделено от холостых мужчин и имело отдельные входы.

Семейные занимали особые помещения в этом огромном подземном городе, Супрамати и Нивара поселились в одной семье, упросившей принять ее гостеприимство, а хозяин – молодой, восторженно благочестивый человек – показал им пещеры.

Не без удивления осмотрели они высеченные самой природой просторные, высокие, как собор, церкви, а в них спасенные от погрома духовные сокровища.

Одна женщина, имевшая родственницу в общине, где главенствовала Таиса, предложила проводить туда Супрамати, так как он был пророк, предсказывавший конец света; Нивара же не был

допущен. Ввиду клеветнических распускаемых сатанистами слухов насчет христианских женщин ни один мужчина не допускается к ним, и только в большие праздники, знаменовавшие жизнь и смерть Христа, старый восьмидесятилетний священник приходил для божественной службы.

Длинными, извилистыми галереями, с кельями по сторонам и пещерами различной величины проник Супрамати со своей спутницей в церковь маленькой общины, где собрались монахини, если можно было еще называть их этим именем. Это была большая пещера со стенами, покрытыми сталактитами и чрезвычайно высоким, исчезавшим во мраке сводом. В глубине, на возвышении в несколько ступеней, воздвигнут был алтарь и над ним статуя Пресвятой Девы выше человеческого роста; на вытянутых руках Она держала Младенца Иисуса, точно показывая Его верующим; а вокруг Нее группировались фигуры глубоко чтимых в прежнее время святых. На престоле, покрытом серебряной парчовой скатертью, стояла старинная золотая чаша. По обе стороны ступеней стояли двадцать женщин в белом, с длинными вуалями на голове и пели гимн во славу Пресвятой Девы и Спасителя.

Все они были молоды и красивы, а стройное пение молодых и свежих голосов разливалось по храму, точно звуки органа. Но внимание Супрамати привлекла одна из них, также в белом, с прозрачной вуалью на голове; лишь висевший на груди золотой крест отличал ее от прочих. Она стояла, коленопреклоненная, на последней ступени алтаря, со сложенными руками и прикованным к образу взором; голос ее – чудный, звучный, сильный и бархатный – покрывал все другие.

Это была молодая девушка лет восемнадцати или девятнадцати, такая хрупкая, белая и прозрачная, что казалась безжизненной; длинные белокурые и слегка вьющиеся волосы спускались до земли, а большие голубые глаза были ясны и чисты, как у ребенка.

После молитвы спутница Супрамати подошла к сестрам и сообщила о прибытии необыкновенного посетителя. Все поспешили к нему, и Таиса также; но, не дойдя двух шагов до Супрамати, она вдруг остановилась, вздрогнула и широко открыла глаза, глядя на мага. Затем она порывисто опустилась на колени, схватилась руками за голову и прошептала отрывисто:

– Я знаю тебя. Ты посол высших сил и являлся мне в видениях, но… имя твое я не могу вспомнить…

Супрамати положил руку ей на голову, а потом поднял ее и ласково сказал:

– Сердце твое узнало меня, и я пришел сказать, что окончательное испытание твое близко. Когда ты достойно выдержишь его и преодолеешь последнее препятствие, тогда вспомнишь мое имя и прошлое. А теперь мне надо сказать несколько слов тебе и твоим подругам.

Он описал положение мира, указал на близкую кончину планеты и объявил, что верующим предстоит величайшая решительная борьба, назначение коей состоит в том, чтобы вырвать у сил зла те души, которые еще можно спасти.

– До сих пор, сестры мои, душу свою вы сберегли от окружавшей вас грязи, – прибавил он. – Но много легче сохранять чистоту и веру в уединении, вдали от всяких соблазнов, чем среди развращенных людей, под угрозой позора, гонения или, может быть, даже самой смерти. В этом-то муравейнике, сестры, я и надеюсь видеть ваше чистое, сильное, непобедимое белое воинство отбивающим души от козней дьявольских.

Исполненные веры и смирения, сестры поклялись употребить все силы на то, чтобы удержаться на высоте призвания. Таиса же, казалось, преобразилась. Восторженная вера и великая решимость озаряли ее прелестное, слегка разрумянившееся от волнения личико, а голубые глазки с неизъяснимым выражением впились в Супрамати.

– Я выдержу последнее испытание, одолею препятствия, а Бог поддержит меня и откроет мои духовные Очи, – прошептала она, и необычная энергия прозвучала в ее голосе.